Город трудовой славы. Перетерпеть всё

«Наш город» №93 (307) от 23 сентября 2011

Есть события, забывать о которых нельзя, есть люди, чей трудовой подвиг значил для Победы не меньше, чем боевые заслуги фронтовиков. Все 1418 дней войны без выходных и отпусков, невзирая на болезни и скудное питание, на невероятном энтузиазме они работали в тылу, приближая долгожданную победу! Смогли бы мы, нынешние, так? Выстояли, справились бы?
Не перестаю удивляться старшему поколению и бесконечно преклоняюсь перед нашими ветеранами. Какова сила духа, физическая закалка!
В очередной раз меня захлестнули эти чувства, когда беседовала с заслуженным ветераном труда завода, труженицей тыла Ираидой Федоровной Мочуговской.
Детство у Ирочки было хорошее, было всего понемногу, но хватало. Сначала Михеевы жили в Халтуринском районе, а в начале 30-х годов перебрались в областной центр. Ира была увлечённой и очень активной: занималась и в балетном кружке, и на гитаре играла, и на коньках каталась, фотографировала, отлично стихи декламировала... Говорит, всё благодаря папе, который стремился вложить в дочерей лучшее. И до сих пор помнит, какие пироги выпекала мама - настоящие произведения искусства!
4 мая девушке исполнилось 17, а в июне уже грянула Великая Отечественная. Ира не успела перейти в 10 класс. Школу закрыли, в ней разместили эвакуированных москвичей, и в ноябре она пошла на завод им. Лепсе. А цех 53 стал для неё отправной точкой на длинном и плодотворном трудовом пути.
Ираида Филипповна рассказывает:
- Когда поступило ответственное задание по изготовлению магнето БСМ-14, меня и ещё нескольких человек посадили в небольшое отгороженное помещение. И вот наматывали мы провод, а он тоньше человеческого волоса. Норма - 13 с половиной тысяч витков! Разрешалось только 3 обрыва сделать. Как было трудно мотать! Работали по 12-14 часов, без единого выходного дня. А иногда, когда что-то срочное, оставались и ночами. Работаешь, и глаза закрываются, спать хочется. Кто-то один песню запоёт, а потом уже весь цех подхватывает, и сна как не бывало. В другой раз, когда сильная усталость навалится, уходили в туалет, там тёплая труба была, привалишься к ней, чуток подремлешь, и снова за дело.
И такого не было, чтобы кто-то отлынивал, хотя наравне с нами, молодыми, работали и люди зрелого возраста. Наоборот, с необыкновенным душевным подъёмом трудились, стараясь как можно больше продукции дать фронту. Об усталости даже подумать было некогда. И дружно очень жили: никаких склок, ссор не было, поддерживали друг дружку.
Работали мы по режиму военного времени - 10 минут опоздания, и идёшь под суд. Я однажды чуть проспала, кое-как одевшись и схватив шапку в руки, из дому выскочила, бегу по лютому морозу, боюсь дух перевести. Благо рядом жили, на Кутшо. В проходную забегаю, мне говорят: «Ты хоть шапку-то надела бы».
Помимо работы в цехе успевали дорогу от завода до театра строить, стирали бельё, привезённое с фронта, разгружали эшелоны с ранеными, ходили в госпитали, где и помощь оказывали, и концерты ставили.
Помню, как в 1942 году нашему заводу вручалось знамя Государственного Комитета Обороны. Все лепсенцы собрались на митинг. Директор Дикарёв встал на колено и поцеловал край полотнища. Это была первая награда предприятию за трудовые успехи...
А ещё помню, как заболела. Зимой в цехе холодно, провод мотаешь, руки стынут. Буржуйки, правда, были, а толку? Разве такой большой цех обогреешь?! Угля тоже мало было, отапливали ящиками, фанерками, а они залежавшиеся, влажные, бросят в огонь, и зашипят, один дым идёт. Моё место как раз напротив двери было, вот и продуло. И образовался у меня туберкулёз шейных желёз. Маленькая такая горошинка внутри была. А слово-то какое страшное - туберкулёз! Я уж подумала, конец это, но так и работала. А потом как-то наматываю провод и чувствую, что-то у меня в этом больном месте происходит. Лопнула горошина, и весь гной вышел, больше не болело, и всё заросло потом. Шрамы только остались...
На заводе давали талоны на питание, обед состоял из супа с зелёной капустой и крупицы, маленькой котлетки вперемешку с травой и «заварихи» (заваренной ржаной муки). Кстати, москвичи, работавшие ; нами, сначала скептически относились к этому «блюду», считая его клейстером, а потом, наголодавшись, за милую душу им угощались. Хлеба давали ежедневно по 800 граммов. По болезни мне ещё полагался дополнительный паёк: кило сахару, полкило масла. А потом, когда для московских детей выстроили интернат в селе Монастырщина, на лето меня туда отправляли пионервожатой, там питание было хорошее.
Да, отняла у нас война молодость. Но жизнь брала своё - хотелось и веселиться, и влюбляться. Помню, как бегали в обед на танцы в клуб напротив мясокомбината, хоть один раз, да спляшем. А в 1944 году познакомилась с будущим мужем, он был эвакуирован из Одессы, на «филейском» заводе работал...
Не забыть никогда День Победы. С раннего утра, когда ещё была в постели, услышала эту ошеломляющую весть по радио, как ополоумевшая скакала на кровати, а потом - мигом на завод, день был нерабочий, все пошли на митинг на Театральную площадь. Валил снег крупными хлопьями, но даже и эта непогода вызывала только радость в человеческих сердцах.
- Казалось, в этот день никто дома не засиделся, все шли в коллектив, чтобы поделиться этим счастьем друг с другом!
А потом началась мирная жизнь: она продолжала успешно трудиться, успевала вести активную общественную жизнь - была членом парткома, завкома, парторгом, дважды депутатом городского Совета. Ираида Филипповна награждена орденом «Знак почёта», медалями «За трудовое отличие»,«100 лет со дня рождения В.И Ленина», юбилейными, имеет звание заслуженного ветерана труда завода, занесена в книгу Почёта предприятия.
Обычная судьба настоящей Труженицы. Сколько таких в нашем городе? Десятки, сотни, тысячи... Их жизнь, которая кажется им такой обыкновенной, на самом деле настоящий подвиг. Трудовой подвиг. И ради таких людей Кирову просто необходимо присвоить звание «Город трудовой славы».